Плетение на рамке салфетки - МАCTЕР скаЯ Кто испытал наслаждение творчества, для того

Телефон или почта. Чужой компьютер. Выставка для всех нас имеет большой смысл, так как она демонстрирует годы совместной кропотливой работы.

Народное искусство. Материалы и исследования (сборник статей, вып. II)

Аннотация Во первый том восьмитомного Собрания сочинений М. Искусство и жизнь не одно, но должны стать во мне единым, в единстве моей ответственности. Михаил Михайлович Пришвин прожил долгую жизнь, — умер он на восемьдесят первом году, — но за перо взялся лишь в тридцать лет. Почему так случилось — на этот вопрос он отвечает в своем дневнике: «Первую половину своей жизни, до тридцати лет, я посвятил себя внешнему усвоению элементов культуры, или, как я теперь называю, чужого ума.

This content was uploaded by our users and we assume good faith they have the permission to share this book. If you own the copyright to this book and it is wrongfully on our website, we offer a simple DMCA procedure to remove your content from our site. Start by pressing the button below! Народное искусство. Материалы и исследования сборник статей, вып. II Home Народное искусство.

Я помню хорошо глухие годы России — девяностые годы, их медленное оползанье, их болезненное спокойствие, их глубокий провинциализм — тихую заводь: последнее убежище умирающего века. За утренним чаем разговоры о Дрейфусе, имена полковников Эстергази и Пикара, туманные споры о какой-то «Крейцеровой сонате» и смену дирижеров за высоким пультом стеклянного Павловского вокзала, казавшуюся мне сменой династий. Неподвижные газетчики на углах, без выкриков, без движений, неуклюже приросшие к тротуарам, узкие пролетки с маленькой откидной скамеечкой для третьего, и, одно к одному, — девяностые годы слагаются в моем представлении из картин разорванных, но внутренне связанных тихим убожеством и болезненной, обреченной провинциальностью умирающей жизни. Широкие буфы дамских рукавов, пышно взбитые плечи и обтянутые локти, перетянутые осиные талии, усы, эспаньолки, холеные бороды: мужские лица и прически, какие сейчас можно встретить разве только в портретной галерее какого-нибудь захудалого парикмахера, изображающей капули и «а-ля кок». В двух словах — в чем девяностые годы.